Я родился и вырос на районе под названием Тихий Яр, что граничил с юга с 17 кварталом, с севера с Питерским Двором, с востока с Красным мостом, а с запада, ну наверное с Банковским двором. Все с детства знали разделения города по районам, хотя точные границы периодически пересматривались, отвоевывались или отбивались.
Я точно знал, что мой район – моя крепость. Стенами ее служил целый легион старших (произносилось с ударением на последний слог), которые составляли подписку. Наиболее авторитетные старшие (из бывших зеков) составляли костяк подписки.
Помня все отсмотренные фильмы и прочитанные книги о стойкости советских разведчиков и партизан в плену, я опять не увернулся.
Клюшка разбила мне лицо возле носа. Я упал без сознания, окрашивая кровью снег, картинно раскинув руки, как учили военно-патриотические фильмы.
Меня отвела домой проходившая мимо лыжница, которую позвал на помощь мой перепуганный насмерть друг.
Хоккеисты-хулиганы испугавшись крови разбежались, высматривая из-за занавесок своих квартир, что будет дальше.
Хирург с толстыми пальцами наложил мне несколько швов и заверил, что ни искривления носа, ни потери зрения мне не угрожает.
Правая сторона моего лица так распухла, что его перекосило до неузнаваемости. Правый глаз заплыл полностью, а через остававшуюся щелочку постоянно сочились слёзы. Я даже не пустил своих одноклассников, которые пришли меня проведывать, боясь их насмешек. Посмотрел в глазок и просто не открыл дверь.
Вот как раз в это время, моя мама, выплакавшая последние остававшиеся для этого случая слёзы, решительно взяла меня за руку и отвела в 3 школу, в класс, где учился мой обидчик Кузьма.
Меня выставили перед классом рядом с классным руководителем, завучем, начальником детской комнаты милиции и главной комсомолкой школы. Девочки в ужасе закрыли ладошками рты и расширили до невозможного глаза.
Кузьму поставили рядом со мной. Он ошалело смотрел в протертый пол и дрожал. Его пионерский галстук дергался от стука его сердца.
Главная комсомолка решительно повела речистое наступление простив хулиганства в советской школе, рассказала о несмываемом пятне позора на пионерскую ячейку класса, о зарождении и воспитании в коллективе чуждого нашему обществу явления и т.д.и т.п.
Для весомости своих слов процитировала Ленина и уже подводила к тому, чтобы выносить на голосование вопрос о высшей мере социалистической наказания для советского школьника – исключения из пионеров, как тут ее незаметно дернула завуч.
Дело в том, что когда мы с мамой пришли в школу, директор вызвала туда же и маму моего обидчика. Мама Кузьмы (блондинка, похожая как две капли воды на Ольгу Петровну Рыжову из фильма Служебный роман) увидев меня, без спросу плюхнулась на стул и попросила у директора воды. Дрожащими руками выпила полный стакан и расплакалась.
Моя мама решительно отказалась не только от предложенной материальной помощи, но от каких либо преследований Кузьмы, кроме морального пропесочивания перед классом.
Тогда же был вызван начальник детской комнаты милиции, завуч и классный руководитель Кузьмы. Комсомолка присоединилась по дороге в класс, оценила внушительную делегацию и по-своему просчитала итог.
Когда комсомолка замолчала, завуч сделал шаг вперед и рассказала о случившимся. Затем выступил начальник детской комнаты милиции и классный руководитель Кузьмы.
Кузьма все так же стоял упершись глазами в пол. На его носу висела одинокая слеза, но он, боялся смахнуть ее, чтобы лишний раз не обратить на себя внимания и тем самым подбросить в костер всеобщего клейма позора новые аргументы.
Мне было жутко стыдно. Но не за себя стоящего с перекошенным и опухшим лицом, а за бедного Кузьму и его эту висящую на носу каплю, которую он не смеет убрать.
Классный руководитель, наконец, закончила свою речь, вытащила из кармана платок и дала Кузьме, предоставляя ему слово.
Кузьма вытер слезу, хлюпнул носом и выдавил: - «Я больше не буду».
Я вздохнул с облегчением.
Но тут комсомолка опять начала говорить, что это стандартная фраза из которой не видно раскаяния и что пионеру нужно смело признавать свои ошибки и смотреть в глаза, прося прощения.
Кузьма понял недвусмысленный намек, поднял красное лицо с заплаканными глазами и жалостливо посмотрел на меня.
- Прости меня, - выдавил он пересохшим ртом. – Я больше так не буду.
Все находящиеся в классе уставились на меня. Я посмотрел на маму, ища одобрения для своей фразы. В ее глазах стояли остатки слез.
- Пожалуйста, - вдруг запоздало опомнившись пробурчал Кузьма.
- Прощаю, – выдавил я и слезы так же полились у меня из глаз.
На лавочке во дворе сидел один из авторитетных старших. Он грыз плавничок таранки, высасывая из нее последнюю соль. На земле стояла почти пустая трехлитровая банка с пивом. Пена в ней напоминала мне море.
Он посмотрел на меня, усмехнулся золотой фиксой, вытер руку о штаны, поздоровался со мной по-взрослому и предложил сесть рядом .
Он выслушал мой рассказ, обхватил банку с пивом рукой с наколотыми перстнями и отхлебнул из нее.
- Мама, - мечтательно произнес он.
Я знал его маму, седенькую маленькую старушку, живущую в соседнем доме, сгорбившуюся от ношения вечных авосек.
– Маму не осуждай! Мама – это святое.
Я посмотрел на него, большого и ничего не боящегося. Легенда района. Авторитет города. Мне было лестно сидеть с ним рядом, пусть даже болтая не достающими до земли ногами.
- Запомни малой, - сказал он громко отрыгивая. – Никогда ни чего не ссы, потому, что по морде ты получаешь первый, но не самый последний раз в жизни.
коментарі (21)
Я точно знал, что мой район – моя крепость. Стенами ее служил целый легион старших (произносилось с ударением на последний слог), которые составляли подписку. Наиболее авторитетные старшие (из бывших зеков) составляли костяк подписки.
Свой первый шрам я заработал в 11 с небольшим лет, зимой, когда увлекшись игрой «нав войнушки», пробрался на другой двор, где играли в хоккей такие же пацаны. Среди малолеток на районе делились даже дворы.
Нас окружили и стали угрожать, помахивая клюшками. А один наиболее смелый, Кузьма, даже замахнулся.
Я не дрогнул, как того хотел Кузьма. Это его разозлило. Он опять замахнулся клюшкой. Кузьма был блондином, а такой типаж очень часто изображался в кино фашистом.
Я не дрогнул, как того хотел Кузьма. Это его разозлило. Он опять замахнулся клюшкой. Кузьма был блондином, а такой типаж очень часто изображался в кино фашистом.
Помня все отсмотренные фильмы и прочитанные книги о стойкости советских разведчиков и партизан в плену, я опять не увернулся.
Клюшка разбила мне лицо возле носа. Я упал без сознания, окрашивая кровью снег, картинно раскинув руки, как учили военно-патриотические фильмы.
Меня отвела домой проходившая мимо лыжница, которую позвал на помощь мой перепуганный насмерть друг.
Хоккеисты-хулиганы испугавшись крови разбежались, высматривая из-за занавесок своих квартир, что будет дальше.
Хирург с толстыми пальцами наложил мне несколько швов и заверил, что ни искривления носа, ни потери зрения мне не угрожает.
Правая сторона моего лица так распухла, что его перекосило до неузнаваемости. Правый глаз заплыл полностью, а через остававшуюся щелочку постоянно сочились слёзы. Я даже не пустил своих одноклассников, которые пришли меня проведывать, боясь их насмешек. Посмотрел в глазок и просто не открыл дверь.
Вот как раз в это время, моя мама, выплакавшая последние остававшиеся для этого случая слёзы, решительно взяла меня за руку и отвела в 3 школу, в класс, где учился мой обидчик Кузьма.
Меня выставили перед классом рядом с классным руководителем, завучем, начальником детской комнаты милиции и главной комсомолкой школы. Девочки в ужасе закрыли ладошками рты и расширили до невозможного глаза.
Кузьму поставили рядом со мной. Он ошалело смотрел в протертый пол и дрожал. Его пионерский галстук дергался от стука его сердца.
Главная комсомолка решительно повела речистое наступление простив хулиганства в советской школе, рассказала о несмываемом пятне позора на пионерскую ячейку класса, о зарождении и воспитании в коллективе чуждого нашему обществу явления и т.д.и т.п.
Для весомости своих слов процитировала Ленина и уже подводила к тому, чтобы выносить на голосование вопрос о высшей мере социалистической наказания для советского школьника – исключения из пионеров, как тут ее незаметно дернула завуч.
Дело в том, что когда мы с мамой пришли в школу, директор вызвала туда же и маму моего обидчика. Мама Кузьмы (блондинка, похожая как две капли воды на Ольгу Петровну Рыжову из фильма Служебный роман) увидев меня, без спросу плюхнулась на стул и попросила у директора воды. Дрожащими руками выпила полный стакан и расплакалась.
Моя мама решительно отказалась не только от предложенной материальной помощи, но от каких либо преследований Кузьмы, кроме морального пропесочивания перед классом.
Тогда же был вызван начальник детской комнаты милиции, завуч и классный руководитель Кузьмы. Комсомолка присоединилась по дороге в класс, оценила внушительную делегацию и по-своему просчитала итог.
Когда комсомолка замолчала, завуч сделал шаг вперед и рассказала о случившимся. Затем выступил начальник детской комнаты милиции и классный руководитель Кузьмы.
Кузьма все так же стоял упершись глазами в пол. На его носу висела одинокая слеза, но он, боялся смахнуть ее, чтобы лишний раз не обратить на себя внимания и тем самым подбросить в костер всеобщего клейма позора новые аргументы.
Мне было жутко стыдно. Но не за себя стоящего с перекошенным и опухшим лицом, а за бедного Кузьму и его эту висящую на носу каплю, которую он не смеет убрать.
Классный руководитель, наконец, закончила свою речь, вытащила из кармана платок и дала Кузьме, предоставляя ему слово.
Кузьма вытер слезу, хлюпнул носом и выдавил: - «Я больше не буду».
Я вздохнул с облегчением.
Но тут комсомолка опять начала говорить, что это стандартная фраза из которой не видно раскаяния и что пионеру нужно смело признавать свои ошибки и смотреть в глаза, прося прощения.
Кузьма понял недвусмысленный намек, поднял красное лицо с заплаканными глазами и жалостливо посмотрел на меня.
- Прости меня, - выдавил он пересохшим ртом. – Я больше так не буду.
Все находящиеся в классе уставились на меня. Я посмотрел на маму, ища одобрения для своей фразы. В ее глазах стояли остатки слез.
- Пожалуйста, - вдруг запоздало опомнившись пробурчал Кузьма.
- Прощаю, – выдавил я и слезы так же полились у меня из глаз.
На лавочке во дворе сидел один из авторитетных старших. Он грыз плавничок таранки, высасывая из нее последнюю соль. На земле стояла почти пустая трехлитровая банка с пивом. Пена в ней напоминала мне море.
Он посмотрел на меня, усмехнулся золотой фиксой, вытер руку о штаны, поздоровался со мной по-взрослому и предложил сесть рядом .
Он выслушал мой рассказ, обхватил банку с пивом рукой с наколотыми перстнями и отхлебнул из нее.
- Мама, - мечтательно произнес он.
Я знал его маму, седенькую маленькую старушку, живущую в соседнем доме, сгорбившуюся от ношения вечных авосек.
– Маму не осуждай! Мама – это святое.
Я посмотрел на него, большого и ничего не боящегося. Легенда района. Авторитет города. Мне было лестно сидеть с ним рядом, пусть даже болтая не достающими до земли ногами.
- Запомни малой, - сказал он громко отрыгивая. – Никогда ни чего не ссы, потому, что по морде ты получаешь первый, но не самый последний раз в жизни.
Залишити коментар
інші записи автора
Любопытный блог
2019-02-07 13:01:59
История двух падений
2019-02-05 15:45:33
Доисторические ди-джеи
2019-02-02 22:12:00
Ответ «перепуганного Юры»
2018-04-19 22:33:11
Песенка для мамы
2017-03-06 13:25:20
Обитель ненастья или как отражается личность писателя на его книгах?
2017-02-13 14:45:27
Парение мыслей или Чисто за чистоту
2017-01-25 12:31:47
У Петровича. Экспресс-обзор
2015-12-07 19:00:37
пост - раздражение
2015-12-06 23:59:18
Общественники о своих впечатлениях по отбору кандидатов в полицию – от восторгов до жесткой критики. Для обсуждения.
2015-12-05 23:24:50
хорошо!
Банковский двор это уже Войково было
Вполне возможно, там дальше большая дискотека была напротив СИЗО, у подножья Кургана князя Чорного, где я так же получал в свое время))))))
это именно бывшая школа им.Войкова, до того -духовное училище, а после -ДК Строителей, где , да были неплохие детские кружки и сборы черниговских филателистов и нумизматов, где они обменивались своими артефактами. В наше время, когда властвует маркетинг, это обшарпанное здание встречало посетителей громкой надписью "Версаль" и офисным центром внутри
А местом сбора тогдашней туземной шпаны был полузаброшенный монастырь, который находился напротив (напротив там именно монастырь ,а сизо чуть сбоку). Видать попались вы им под руку. Многие там отгребали и для некоторых это заканчивалось даже больничкой.
в заброшенный монастырь мы ходили гильзы собирать, там видно когда-то тир был. А потом я туда в Динамо на соревнования по самбо ходил от Спартака. А филателисты и нумизматы ( а позднее книжники), после того как их погнали с Войкова, стали собираться по воскресеньям в Марьиной роще, а позже возле стадиона Юность. Долго же мы живем)))))
А я тоже хорошо помню это время. Помните знаменитую массовую драку году в 1982 на Лесковице? Я ее пропустил поскольку служил в это время в армии, а наши (поселок ТЕЦ) многие стали ее участиками, говорят, что даже "Голос Америки" ее упомянул... Врут, наверное, но многие верили. Я, собственно, о наших старших (ударение на "и"). Сейчас я конечно понимаю, что подавляющее большинство из них были кончеными подонками и ублюдками и закончили они скоро и скорбно, но было это, было...
в той знаменитой драке на Лесковице мы не участвовали - старшие запретили. Выставили более серьезных бойцов от района. Да, я тоже слышал, что якобы о ней говорил Сева Новгородцев. Она как то совпала с днем рождения Гитлера, что ли? сейчас не помню. Недавно был у одного из уцелевших старших на ДР. Вспоминали. Одна только наша четыреэтажная хрущевка (два подъезда) выставляла до 30 человек 16- 20 летних пацанов. Послевоенный бэби-бум какой-то))))
лєгєндарниє врємєна, когда граніци Тіхого Яра наводілісь краской чуть нє каждую ночь :-)
в 86 - м меня уже в Че не было. А вот этимология происхождения названия Тихий Яр для меня до сих пор загадка. Какой Яр, если это центр города?
ето билі яри. Холодний Яр, Тіхій Яр. Холодний і сєйчас как яр, а Тіхій надо полагать засипалі і вировнялі.
нам тєбя імєнно в етот год очєнь нє хватало :-)
тогда уже наверное мой младший братец там воевал)))) с Конём))))
да, конєчно. но Коня нє помню. ілі нє понміаю о ком рєчь :-)
может он уже и сел к тому времени)))) я не помню уже. Там братвы много оставалось. И в 17 квартале многие подтянулись к 86 году. Группировка большая была. Мне младший про это писал
ну как большая... до трідцаті чєловєк. а на 17-м да. Тє, кто на "Малише" собірался. ето номінально нє 17-й.
с Пятаком єщьо гранічіл Тіхій.
Точно)))) Пятак стояковый был одно время
http://felbert.livejournal.com/2016559.html
По жежешной статье, на самом деле были и смертельные исходы, к примеру, в конце 80-х смертельно травмировали чела с Воешек возле кафе Молодежного. Говорили, что металлической мусоркой по голове попали. Они еще некоторое время толпой в черных повязках ходили.
Да и шарики, по собственному опыту говорю, с подшипников никто не выламывал- ездили за ними на силикатный завод, там прямо на берегу Десны целая свалка была.
Шарики были ржавые, поэтому их , когда на валку ходили , обматывали бумагой, потому как менты , когда ловили на ладони смотрели- ржавчину, как улику, искали. А бумага давала возможность шлангом прикинуться. На счет идентификаций, (я тоже тут в бложиках на эту тему когда-то отписывался, а комментах много чего уточнили) http://www.gorod.cn.ua/blogs/Kyshan_2287.html ) . Ну а из интересного, помню в начале 90-х одна заботливая бабулька с Моста вязала пидaрки для мостовских с надписью red bridge -очень стильно было, когда большая толпа и все в таких пидaрках.
А вообще, мне кажется, все эта районщина под оперативным ментовским или гэбэшным кураторством была, при такой системе достаточно легко было тяжкие преступления раскрывать , ведь на своем районе правильные люди все о всех, в этих аспектах, знали и, по своему, отвечали за это. Но как обычно на излете системы, к середине 80-х это начало выходить из под контроля, а в 90-х улетучилось из-за краха самих кураторов
ЗЫ Да и статье в ЖЖ , на Коммуне чувака спортивного пропагандиста , Толик Виноградов звали- Синельник об этом тут писал в моей заметке.
шарікамі із подшіпніков стрєлялі із рогаток. но ето как-то индивидуально било что лі... нє массово. а шарікі із шарових мєльніц с сілікатного - да.
"бабулька с Моста" нє только такіє підоркі вязала. большім успєхом пользовалісь названія рок-групп. полгорода в такіх ходіло. отлічалісь только надпісью.
у самого такая была. Точнее еще петушок был- пидарки тогда еще не в моде были. белым по синему Айрон Мейден было написано. На центральном рынке, за сумасшедшие для молодого? по тем временам, 15 целковых купил.
а связать можно било по-моєму за чєрвонєц.
дааа... был маразм. помню. но мне лично стыдно вспоминать это "районное" дерьмо. дибилы...