«В 45-м мы верили, что войны больше никогда не будет…»

– Помогать армии у нас не отказывается никто, – рассказывает сельский председатель Новых Млынов Щорского района Елена Згонник. – Но живут люди небогато. Кто-то может выделить десятку, кто-то – двадцатку. Лидия Таран принесла сто гривен. Она всегда первой откликается, когда у кого-то несчастье. Сочувствует людям, потому что сама много страдала.
– Не молодая уже?
– 17 июля исполнилось 90.


Лидия Александровна и Михаил Иванович в молодые годы...

... Стояла полуденная жара, поэтому думали застать женщину где-то в холодке на отдыхе. А она идет по улице с тяпкой через плечо. Невысокая, сбитая, как ком земли. Говорит: полола грядки, потому что после дождя сорняки полезли.

— Так печет же, как в пекле!
— Нам не привыкать.

— А здоровье?
— Когда работаешь, будто ничего и не болит. А сядешь — еле встанешь. Корову уже лет шесть не держим. Из хозяйства — куры, коты и собака. Осталась работа только на огороде и в цветниках. Я высаживаю, пропалываю, а обязанность мужа — поливать. Воду носит ведрами из колодца. Такая у нас физкультура,- улыбается.
Цветниками во дворе занят каждый клочок земли.

— Наверное, и родители были долгожителями? — спрашиваю Лидию Александровну.
- Они умерли еще до голода. Даже лицо мамино не помню. Остались мы втроем - сестра с 13-го года, брат с 18-го и я с 24-го. В голод сестра продала корову и уехала вслед за теткой, как тогда говорили, «на Вкраину». Мы с Иваном остались в пустых стенах. Обменяли на хлеб все отцовские инструменты. Бывало, что за день и макового зернышка во рту не было.
Из родни — только бабушка, мамина мама. Тулились к ней. Она бы и рада помочь, но у самой нет ничего. Легче стало, когда потеплело. Собирали щавель. Брат ловил рыбу. Так и выжили.
Потом колхоз взял нас под крыло. Продукты мы отрабатывали: Иван пас овечек, я — свиней. Со временем вернулась сестра. А брата забрали в армию. Должен был прийти осенью 41-го. А летом — война. Мы так и не увиделись — он умер от ран в Калининградской области. За три месяца до победы.

В 42-м меня угнали в Германию. Росточка я была маленького, худая. Но отпросить, защитить некому.
Сначала работала у хозяина. Там хоть поесть было что. Языка их ни слова не знаю, ведь только 4 класса закончила. Нагнусь - и работаю себе молча, что прикажут. Потом был военный завод. Утром — чашка кофе-суррогата, на обед - брюква, на весь день — два кусочка хлеба. Падаешь на нары, а сон не идет. Внутри все аж сводит судорогой, так есть хочется. Чтобы задурить себя, вспоминаю свою хату, речку. Закрою глаза - будто дома..Под утро подушка мокрая от слез. Или стихи сочиняю.

— Расскажите, какие помните, — прошу женщину — и она декламирует о девушке-пленнице с нашивкой «Ost» на груди.
После победы вернулась домой. К счастью, было куда: родительский дом уцелел. Работала в колхозе. Вышла замуж.
— Просто пошли в сельсовет и расписались, — говорит она.
Оба со смехом вспоминают, как там предупредили: жених на 7 лет младше, гляди — загуляет.



— Не загулял?
— Я любил Лиду. И люблю, — говорит Михаил Иванович. — Нам тогда не до гулек было. Сошлись две сироты. Она бедная, я бедный. Троих детей растили, новый дом строили. Проработали в колхозе по 42 года. Выработались. Потому что не в начальниках были. Она и после пенсии еще на бурты ходила перебирать картофель, суп косарям варила...

— А когда расписались, помните?
— 3 марта 1956 года, — отвечают в один голос.

— Еще два года — и бриллиантовая свадьба.
— Мы и золотой не праздновали. Решили: не было свадьбы в молодости, так и в старости не надо. А мой 90-летний юбилей отметили, — говорит женщина. Дети и внуки (их у Таранов 8 и 6 правнуков) настояли. Сами все организовали.

— Что подарили?
— Я сразу предупредила: ничего не нужно. У меня все есть. Одежды вон полон шкаф. Посуды всякой полно. Что с того, что деду подарили мобильный телефон — он им не пользуется. Спасибо им -послушались. Зато накрыли стол. Аж ломился. Собрались вместе. Это был подарок так подарок. Желали и столетний юбилей также встретить. А я в последнее время прошу у Бога на свой день рождения только одного: прожить в здоровье еще один год.

— Сбывается?
— За все мои 90 в больницу попадала лишь дважды. Один раз, когда упала и распухло колено. Потом — с воспалением легких. Все остальное — поболит и пройдет. Слышу и вижу нормально. На своих ногах. Это для меня большая радость. Ее не было ни в детстве, ни в молодости. Хоть сейчас узнала, что это такое. Иногда даже забываю, сколько мне лет.

— Боитесь старости?
— Не так старости, как без людей. Не могу без них. Попросила деда, чтобы сделал большую лавку возле двора. Выйду посидеть — поговорю с соседями, остановлю кого-нибудь из односельчан, расспрошу о жизни. Сейчас больше грустных новостей, чем хороших. У всех одна беда — война. В 45-м мы верили, что пережили последнюю. Думали: после такой войны мир будет всегда. А оно вот как... Столько молодых полегло. По телевизору слышу: не хватает бронежилетов. Может, еще и голодными воевали. Как подумаю об этом, слезы сами текут. А теперь снова мобилизация. Наши солдаты — это же наши дети. Или внуки. Надо помогать. Вместе много жизней можем спасти...

Мария Исаченко, еженедельник «ГАРТ» №32 (2681)

Хочете отримувати головне у месенджер? Підписуйтесь на наш Telegram.

коментарі (0)